Первому игроку приготовиться - Страница 65

Звуковая система «Теплый звук» включала в себя набор ультратонких динамиков, размещенных на стенах, полу и потолке и обеспечивающих идеальный объемный звук, а мощности сабвуфера «Мьёлльнир» хватало для того, чтобы у меня зубы вибрировали. В углу стояло ольфакторное устройство «Ольфатрикс», способное воспроизводить больше двух тысяч запахов. Цветущие розы, соленый океанский бриз, пороховой дым — все, что угодно. Оно также служило кондиционером и очистителем воздуха (причем промышленного уровня мощности).

Собственно, в основном для этого я его и поставил, а функцию воспроизведения запахов чаще всего отключал. В OASISe было полно придурков, создающих чудовищную вонь забавы ради. Так что по прямому назначению «Ольфатрикс» я использовал крайне редко — только в тех зонах OASISa, где обоняние могло оказаться полезным.

На полу, непосредственно под висящим в воздухе креслом, размещалась мультифункциональная беговая дорожка «Окагами — Бег кругами» (выбранный производителем слоган гласил: «Не важно, куда шагать. Вы всегда в нужном месте»). Дорожка — хотя вернее будет называть ее площадкой — представляла собой квадрат два на два метра высотой сантиметров шесть. Включив ее, я мог бежать в любом направлении хоть сломя голову и никогда не достигнуть края. Площадка улавливала смену направления, и ее поверхность всегда скользила в сторону, противоположную той, которую выбрал я. Так что я всегда оказывался в центре квадрата. Кроме того, эта модель могла менять высоту и угол наклона поверхности, чтобы имитировать подъем в горку или бег по лестнице.

Для тех, кто жаждет более... тесного общения в OASISe, на рынке были представлены так называемые АБТК (анатомически безупречные тактильные куклы). Существовали мужские, женские и двуполые модели с самым разнообразным набором причиндалов. Латекс, имитирующий фактуру человеческой кожи. Эндоскелет на сервомоторе. Скульптурные формы. Ну и, как положено, все дыхательные-пихательные...

Через пару недель после того, как АртЗмида прекратила со мной общаться, под действием одиночества, любопытства и бушующих гормонов я приобрел себе такую куклу — анатомически безупречную Супер-Бетти в средней ценовой категории. Потерял несколько дней в автономной симуляции борделя под названием «Сад наслаждений» и выкинул куклу к чертям — от стыда и в целях самосохранения. Я спустил зря не одну тысячу монет, потратил целую неделю драгоценного времени и был уже на грани отказа от своей главной цели, Охоты, когда ко мне пришло осознание: виртуальный секс, пусть даже очень реалистичный, на самом деле не более чем мастурбация при помощи высоких технологий. А я — девственник, трахающий залитого смазкой робота в темной и одинокой конуре. В общем, я выбросил куклу, а спускать пар продолжил по старинке, дедовскими методами.

Никакого стыда по поводу мастурбации я не испытывал. Благодаря «Альманаху» я относился к ней как к нормальной физической потребности — такой же, как потребность в сне и пище.

...

«Альманах Анорака», 241:87. «Я считаю мастурбацию одной из самых полезных форм приспособления, произошедших с человеком в ходе его биологического развития. Это краеугольный камень всей нашей технологической цивилизации. Строение человеческой руки предполагает умение хватать всякие штуковины — в том числе и ту, что между ног. Изобретатели, ученые, мыслители — все они, как правило, гики, а гикам не так-то просто обеспечить себе регулярную половую жизнь. Мастурбация — это встроенный вентиль для снятия напряжения. Сомневаюсь, что без нее люди научились бы добывать огонь или придумали колесо. Галилей, Ньютон и Эйнштейн не сделали бы никаких открытий, если бы сперва не научились остужать голову, вовремя передернув («отшлифовав флейту» — или, в их случае, телескоп). То же касается и Марии Кюри. Будьте уверены — прежде чем открыть для мира радий, она открыла для себя маленькую штучку между ног».

Это была не самая популярная теория Холлидэя, но мне она нравилась.

Я слез с кресла и поплелся к туалету. Большой плоский экран на стене вспыхнул, и на нем возникло лицо Макса, моего электронного ассистента. Я нарочно задал время включения так, чтобы Макс начинал трындеть не сразу, как я открою глаза, а через несколько минут после включения света, чтобы успеть хоть немного очухаться.

— Д-д-доброе утро, Уэйд! — объявил он с радостной улыбкой. — П-п-проснись и п-п-пой!

Электронный ассистент также заменял собой функцию голосового управления компьютером. Программа предоставляла возможность выбора из сотен шаблонов с последующей настройкой по своему усмотрению. Я остановился на Максе Хедруме — «якобы компьютерном» персонаже известного телешоу конца восьмидесятых годов, культового киберпанк-сериала и набора рекламных роликов «Кока-колы».

— Доброе утро, Макс, — вяло отозвался я.

— Скорее добрый вечер, Румпельштильцхен. Сейчас девятнадцать часов восемнадцать минут по с-с-стандарт-ному времени OASISa, среда, т-т-тринадцатое декабря.

Небольшое заикание было запрограммировано специально, для большего сходства с оригинальным персонажем. В середине восьмидесятых, когда Макс был придуман, допотопным компьютерам не хватало мощности для создания более или менее реалистичной модели человека, так что в роли «электронного диктора» выступал тщательно загримированный живой актер — блистательный Мэтт Фрюэр.

Но мой Макс, улыбающийся сейчас с монитора, и правда был программой — с самым продвинутым искусственным интеллектом и лучшей системой распознавания голоса из всего представленного на рынке. Я пользовался кастомизированной версией продукта «Макс Хедрум 3.4» уже несколько недель. До него было компьютерное воплощение актрисы Эрин Грей (из «Бака Роджерса» и ситкома «Серебряные ложки»), но она слишком сильно меня отвлекала, так что я заменил ее на Макса. Временами он меня бесил, но при этом всегда умел рассмешить. В общем, ему прекрасно удавалось скрасить мое одиночество.