Первому игроку приготовиться - Страница 93

Пришлось пройти кучу тестов на профпригодность, сначала простых, потом все более сложных. Тесты были призваны оценить мои знания и способности, которые могут принести пользу моим новым работодателям. Разумеется, сферы приложения моих талантов определялись исходя из липового досье Брайса Линча.

Я блестяще выполнил все задания, связанные с оборудованием, программным обеспечением и сетевыми технологиями OASISa, однако намеренно провалил тест на знание биографии Холлидэя и поп-культуры восьмидесятых годов. Попадание в отдел оологии в мои планы не входило. Там я вполне мог столкнуться нос к носу с Сорренто. Конечно, он вряд ли меня бы узнал — мы ведь никогда не встречались в реале, а со своей старой школьной фотографией я имел уже мало общего, но рисковать я все равно не хотел. Я и без того искушал судьбу так, как мало кто в здравом уме осмелится.

Через несколько часов, когда я наконец покончил с тестами, меня отправили в виртуальную чат-комнату на встречу с консультантом для долговых сотрудников. Ее звали Нэнси. Гипнотически-монотонным голосом она сообщила мне, что благодаря превосходным результатам тестирования и моему образцовому резюме мне «оказана честь» быть зачисленным в отдел технической поддержки на должность специалиста второй линии с заработной платой в размере двадцати восьми с половиной тысяч долларов в год. Из этой суммы будут вычитаться расходы на жилье, питание, медицинское обслуживание, включая стоматологию и офтальмологию, а также налоги. Оставшийся доход (если от него что-нибудь останется) пойдет на возмещение моего долга корпорации. Как только долг будет погашен, я смогу уйти — или остаться работать в штате постоянных сотрудников, если меня сочтут ценным кадром.

Конечно, это все были разговоры в пользу нищих. Корпоративные рабы могли и не мечтать о свободе — со всеми штрафами, пенями и процентами в конце каждого месяца их долг не то что не уменьшался, а даже увеличивался. Если уж попал в «долговые сотрудники», готовься провести на галерах всю жизнь. Некоторых, кстати, это вполне устраивало. А что, пожизненный наем, гарантия того, что не придется сдохнуть под забором от голода и холода.

Передо мной на дисплее появился «Контракт долгового сотрудника», в котором корпорация снимала с себя ответственность за то и за это и сообщала мне о моих правах (вернее, их отсутствии). Нэнси велела мне прочесть и подписать его, а затем направляться в какой-то «пункт обработки» новых сотрудников. И вышла из чата.

Я пролистал контракт, даже не утруждая себя чтением. В нем было больше шестисот страниц. Нашел поле для подписи, вписал туда «Брайс Линч» и подтвердил сканом сетчатки.

Хоть и пользовался фиктивным именем, я не был уверен, что контракт не будет иметь законной силы, когда этот факт вскроется. Но меня это не волновало. Я действовал по плану и не задумывался о таких мелочах.

Меня снова повели по коридору, к двери с надписью «Обработка долговых сотрудников». За ней оказалась конвейерная лента, на которую меня поставили и потащили куда-то в недра здания — со всеми остановками. На первой забрали и сожгли одежду, в которой я прибыл. На второй прогнали через что-то вроде автомойки, где роботы меня намылили, потерли спинку, окатили водой, облили дезинфектантом и дезинсектантом и насухо вытерли. На третьей выдали новый серый комбез и пластиковые тапки. На четвертой роботы устроили мне полный медосмотр, включающий ряд анализов крови. К счастью, Закон о секретности генетической информации запрещал использовать данные о моей ДНК без моего согласия. Потом мне впилили сразу четыре прививки из автоматических шприцев — под обе лопатки и в обе ягодицы одновременно.

Над конвейером висели плоские мониторы, на которых нон-стопом крутился один и тот же десятиминутный ролик: «Рабочий контракт с IOI — ваш путь из долгов к успеху!» Третьеразрядные телезвезды бодро декламировали корпоративную пропаганду. Вскоре я уже выучил проклятый ролик наизусть. После десятого просмотра со злости начал декламировать вместе с актерами.

«А что меня ждет после того, как пройду все процедуры зачисления и буду распределен на постоянную позицию?» — спрашивал Джонни, главный герой ролика.

«Тебя ждет перспектива провести остаток жизни в корпоративном рабстве, Джонни», — мрачно думал я, слушая, как любезный сотрудник отдела человеческих ресурсов рассказывает о распорядке дня «долговых сотрудников».

Наконец я добрался до конца конвейера, где робот нацепил мне на лодыжку электронный браслет. Судя по тому, что говорилось в ролике, эта полоска металла будет отслеживать мое местонахождение и давать или запрещать доступ в различные зоны офиса IOI. Если я попытаюсь бежать или снять браслет, эта хреновина может выдать парализующий электрический заряд. В случае необходимости она также вколет мне мощный транквилизатор.

Как только браслет защелкнулся у меня на лодыжке, другой робот ловко прицепил еще какое-то электронное устройство к мочке моего правого уха, проткнув ее в двух местах. Я взвыл и разразился потоком ругательств. Из ролика я уже знал, что это за устройство — МСК, или маячок для слежения и коммуникации. Корпоративные рабы называли его просто «наушник». Мне он напоминал устройства, которые биологи навешивают на исчезающих животных, чтобы отслеживать их перемещения. Маячок также имел встроенный репродуктор, по которому отдел человеческих ресурсов мог делать объявления и отдавать приказы прямо мне на ухо. А еще в нем была крошечная камера, так что мои контролеры могли видеть то, что находится передо мной. Вообще-то по всему офису и так были натыканы камеры слежения, но, видимо, этого руководству было мало: пришлось снабдить камерой каждого раба.